Публикация: Ислам АбакаровДата: 29 января, 2022
Особенности дагестанского скалолазания
Они тоже боятся высоты. Их часто путают с альпинистами. И вид спорта, который они любят всем сердцем, проигрывает по части «первого впечатления» многим другим спортивным дисциплинам. А еще скалолазание отныне включено в программу летних Олимпийских игр. Правда, ближайшая Олимпиада в Париже дагестанским скалолазам не светит. Отчего так? «Молодежке» объяснил президент региональной федерации Ринат Закаев.
Фото: Евгений Костин.
– Когда начинается «зимний период»?
– До ноября железно лазим на скалах. У нас две точки: «гаджиевские» скалы в Тарки и «каспийские» в районе Талги. Так их называем мы, скалолазы. Ведь скалы – это не просто куски камня – пришел и лазишь. Их нужно подготовить – почистить, подбить станции, много работы проделать. В Талги этим занимались каспийские ребята, в Тарки – бригада с завода имени Гаджиева.
Ну а с ноября по апрель мы тренируемся в помещении, которое нам выделил колледж гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций.
– Высота скалодрома здесь 6,5 метра. На первый взгляд кажется, что «маловато будет».
– Многие действительно думают: «это ж скалодром, он должен быть высоким, чтобы голова кружилась, чтобы дух захватывало». На самом деле 6,5 метра с головой хватает, чтобы отрабатывать технику. Главное – комбинация зацепок и какую трассу ты проложишь с их помощью.
Фото: Евгений Костин.
– Часто меняете трассы?
– Примерно раз в месяц. Это не просто пришел, накидал, – так не работает. Трассу нужно ставить под определенные движения, под наработку конкретных элементов. Тут нужно подключать фантазию. Иной раз, придумывая новую трассу, чувствуешь себя художником, который рисует картину. Поскольку я профессиональный инструктор по скалолазанию и действующий судья, часто выезжаю на различные соревнования: два раза судил на чемпионатах мира, один раз – на чемпионате Европы, само собой отрабатывал и на всероссийских турнирах. Всегда подглядывал, какие трассы устанавливают там, и старался повторить нечто подобное здесь.
– Бывало такое, что ваши ученики, увидев новую трассу, говорили: «Тренер, ну ты в этот раз перестарался, как мы это проходить будем?»
– Иногда я устанавливал трассу, которую по две, а то и по три недели пройти не могли. Но со временем каждый ученик с ней справлялся. Главное – проявить усердие, скалолазами же не рождаются.
Фото: Евгений Костин.
– Я правильно понимаю, что скалолаз должен понять, как пройти трассу, еще находясь на земле?
– В идеале – да. И на соревнованиях на это отводится всего сорок секунд. Когда лезешь, ты, конечно, продолжаешь думать, но у тебя нет много времени – мышцы-то напряжены, будешь долго просчитывать, куда поставить руку, ногу, за какую зацепку схватиться, – устанешь. Еще снизу ты должен подметить зацепки, понять: так, вот к той зацепке необходимо выйти правой рукой, поскольку если выйдешь левой, тебе будет крайне неудобно продолжать движение.
– У вас есть и уличный скалодром. Начиная с апреля, предпочитаете заниматься там или все же на скалах?
– Мы комбинируем. И там, и там есть свои преимущества. На скалодроме помимо очевидной шаговой доступности – приехал, два часа позанимался, уехал – есть возможность менять трассу под свои нужды. Чувствуешь, что плохо работаешь ногами, – устанавливаешь зацепки так, чтобы отработать именно этот элемент. Понимаешь, что есть пробелы в прыжках, – снова меняешь зацепки и их комбинации. Зато на скалах помимо эффекта от самих тренировок получаешь и какое-то духовно-моральное удовлетворение. Поэтому в летний период мы раз в неделю выбираемся на скалы и два-три раза тренируемся на скалодроме.
Фото: Евгений Костин.
– Вас частенько путают с альпинистами?
– Да. Мне звонят, спрашивают: «Это ж вы альпинизмом занимаетесь, я хочу вершину покорить». Хотя у меня на страничке в «Инстаграме» четко обозначено, что мы занимаемся именно скалолазанием, восхождение – это не про нас. Про нас – это лазанье по рельефу.
– Вы встречали учеников, которым страх перед высотой мешал заниматься скалолазанием?
– Страх перед высотой, как я думаю, есть вообще у всех. Даже я, если долго не лазаю по скалам, начинаю побаиваться высоты. Это вполне естественно. У меня были случаи, когда на два метра взбирались, смотрели вниз и буквально цепенели. Но проходил буквально месяц, они взбирались по нашему уличному скалодрому, а там 11 метров, смотрели вниз и говорили: «Все, что ли?» Так что, если вы боитесь высоты, это вовсе не помеха для занятий скалолазанием.
– Есть какие-то специальные упражнения для преодоления страха высоты?
– Ничего особенного – новичок залазит на метр и повисает. И чувствует, что страховочный трос его держит. Потом раскачивается туда-сюда. И окончательно убеждается, что это безопасно. Потом подобное повторяется на большей высоте. И так до тех пор, пока человек не почувствует себя комфортно. Но – повторяюсь – полностью страх никуда не уходит. Он возвращается даже к опытным спортсменам, если долго нет практики.
Фото: Евгений Костин.
– Какие дисциплины у вас развиваются?
– Вообще в скалолазании три дисциплины: лазанье на скорость, лазанье на трудность и боулдеринг. Мы комбинируем последние два варианта. Развивать их полноценно у нас пока не получается. Для боулдеринга нужен более рельефный скалодром, для лазанья на трудность – более высокий. Стараемся брать подходящие элементы оттуда и отсюда.
СПРАВКА
Скалолазание на трудность – в этой дисциплине оценивается высота и сложность подъема.
Лазание на скорость – основным критерием выступает время, за которое спортсмен совершает подъем.
Боулдеринг – преодоление нескольких коротких (5-8 метров), но сложных трасс за определенное время (как правило на каждую трассу дается по пять минут).
– В каких городах Дагестана сейчас развивается скалолазание?
– Махачкала, Каспийск и Буйнакск. В махачкалинской группе – человек 20. Больше наш зал и не вместит. В Каспийске около десяти человек. В Буйнакске и того меньше – 5-6. Сравнительно недавно создали детскую группу, но туда регулярно ходят 3-4 человека. Так что до соревнований в детской возрастной группе очень далеко.
Фото: Евгений Костин.
– Скорее эти дети быстрее подрастут и станут взрослыми. А почему так негусто?
– Наверное, людям кажется, что это не зрелищно, не затягивает. Человек, скажем, приходит в зал, и что он видит: ну, скалодром, возится человек в подвешенном состоянии, карабкается наверх. Это не выглядит эффектно. В Дагестане-то много видов спорта, выбирай – не хочу, и многим из них скалолазание, видимо, проигрывает по части первого впечатления. Но если человек любит спорт и просто попробует полазить, то у него может возникнуть тяга – он почувствует нагрузку, поймет, что это дает свой эффект на организм, и может увлечься.
Но со стороны это может показаться не очень интересным видом спорта. К тому же у нас пока скудно обставленный зал. Человек ведь должен увидеть какую-то «картинку». Мы вот тут на одной стене нарисовали девушку на скале. Со временем, может, еще что-то придумаем. В общем, постараемся сделать зал визуально более привлекательным. К тому же скалолазание стало олимпийским видом спорта, этот факт тоже может повысить интерес к нашей секции.
Фото: Евгений Костин.
– Если быть реалистами, дагестанским ребятам участие в следующих Олимпийских играх еще не светит?
– Нам бы к 2024-му на чемпионат России. Пока мы и этого сделать не можем, поскольку у ребят не хватает разряда. Его можно повышать, участвуя во внутренних соревнованиях, но на это время нужно. Так, по факту, у нас есть несколько человек, которые могут достойно выступить на чемпионате страны – в числе лидеров их не будет, но в середину рейтинга заскочат смело.
Вообще, скалолазание молодеет. Если раньше ты мог прийти в этот вид спорта в 20 лет и стать чемпионом России, сейчас это очень трудно сделать. Потому что сейчас дети уже с десяти начинают заниматься, а где-то и с 5-6 лет. Ну, наши спортсмены молодые, им в основном по 18-20 лет, они еще могут показать себя на «России». К этому и будем стремиться.
Фото: Евгений Костин.
Источник; https://md-gazeta.ru/sport/107908